Золотая любовь - Страница 34

Выжду тридцать минут, а потом поеду к дому под номером пять. Надеюсь только, у Тома хватит ума не соваться сюда, ко мне на помощь. Полиции будет более чем достаточно!

Том всегда позволял Крису набивать себе шишки самостоятельно, позволял ему взрослеть.

Наверное, это просто еще одна ступень, подумал Том. Крис хочет взять на себя ответственность за жизнь этой Мейбл, что ж, значит, он уже готов. И пусть он берет ответственность не перед алтарем, принося клятвы, а рискуя жизнью, я рад, что мой братик наконец-то вырос!

Том улыбнулся и принялся набирать один номер за другим и все время говорил одно и то же: «Нужна твоя помощь, окружная больница, центральный вход, через полчаса».

Если Крис не хочет его помощи, лучше не навязывать ее сейчас. Пусть разбирается сам. Всем будет лучше, если я сейчас обеспечу безопасность Мэгги и сыну, а уж потом вместе с полицией поспешу на помощь Крису, думал Том. На одно только надеюсь: что сегодня дежурит лейтенант Стейптон. Очень не хочется терять время на объяснения и уговоры. Полицейские — ребята неплохие, но страшно не любят частных сыщиков и обожают бумажную волокиту. Пока я втолкую что и как, Крис и Мейбл или успеют родить пару наследников, или…

О другом варианте развития событий Том предпочел не думать. Иногда мысли могут материализоваться.

12

Мейбл напряженно прислушивалась к тому, что происходит вокруг нее. Сначала тишина подвала казалась ей почти неестественной: полный покой нарушался лишь иногда стуком капельки конденсата, падающей на земляной пол. Но вот, когда чувства Мейбл обострились до предела, она, почти на грани ощущений, услышала тихий цокот множества коготков по камням.

Сердце пропустило один удар. Мейбл поняла, что где-то рядом с ней разгуливают крысы. Отвратительные серо-бурые создания с гадкими облезлыми хвостами и острыми как бритва зубами.

Мейбл всхлипнула и поспешила подавить страх. Но что она могла поделать с отвращением, которое жило в ней с детства? Или с ожившими ночными кошмарами?

Я должна подумать о чем-то другом, убеждала себя Мейбл, должна занять себя чем-то, чтобы не слышать этих гадких звуков! Я… я буду петь!

Мейбл набрала в легкие побольше воздуха и принялась петь бесконечную песенку о рождественских подарках в виде гнезда перепелки, сухой груши и так далее. Но постепенно тишина глушила ее голос, и у Мейбл просто не хватило сил допеть веселую песенку до конца.

Она замолчала и мелко задрожала, вслушиваясь в тишину, ставшую после ее песни еще напряженнее. Мейбл казалось, что темнота вокруг нее становится вязкой, словно вонючая грязь в болоте. Она захлебывалась в этой тишине. Воздух застревал в горле комом, легкие сдавливало будто тисками, и вот уже перед глазами поплыли разноцветные круги.

Мейбл знала, что это такое. Однажды она купалась в шторм, и огромная волна накрыла и утащила ее глубоко под воду. Мейбл до сих пор помнила ужас, когда она вдруг поняла, что может и не успеть наверх, глотнуть воздуха. Но она не позволила себе впасть в истерику и всплыла в самый последний момент, когда легкие уже горели огнем, а в голове разливалась приятная пустота. Только отдышавшись, Мейбл поняла, как близко была к тому, чтобы ее измученные легкие наполнил не живительный воздух, а соленая вода.

Но сейчас она боролась не со стихией, она боролась с собственным страхом. И Мейбл чувствовала, что страх побеждает. Она хотела закричать, позвать на помощь, но воздуха уже не оставалось даже на такое простое и совершенно естественное действие.

Сознание медленно куда-то уплывало, и лишь благодаря усилиям воли Мейбл до сих пор не лишилась чувств. Что-то, что было сильнее любого страха, заставляло ее держаться и не впадать в истерику. Мейбл знала: эта истерика может стать последним, что она успеет сделать в жизни.

Не поддаваться страху! — приказывала она себе. Не поддаваться! Мне еще есть что делать на этой земле. Сейчас я сделаю глубокий выдох, а потом так же медленно вдохну. Для этого нужно просто расслабить мышцы и раскрыть ребра…

Как ни странно, но, вспоминая, как нужно дышать, Мейбл смогла справиться с приступом удушья, и животворная волна сырого подвального воздуха ворвалась в ее легкие. Голова сразу же закружилась, перед глазами замелькали точки. Но Мейбл знала, что это означает всего лишь избыток кислорода. Это были самые замечательные точки в ее жизни!

Мейбл задышала спокойно, и, как ни странно, крысы перестали ее беспокоить.

В конце концов, что они могут мне сделать? — задалась вопросом Мейбл. Да ничего! Я крупнее, хоть как-то, но могу двигаться. Ноги у меня действуют, значит, я смогу наподдать любой твари. Человек — вот самое опасное животное. А те люди, которые держат меня в подвале, страшнее всех крыс, вместе взятых! Крысы, скорее всего, и не подумают меня кусать, а вот молодчики мистера Уайта убьют меня не задумываясь! Лучше подумать не о крысах, а о том, как мне побыстрее избавиться от общества этих головорезов.

Мейбл была так рада вернувшейся способности мыслить логично и не обращать внимания на порядок вдохов и выдохов, что вопрос «Как отсюда выбраться?» казался практически решенным.

Может быть, позвать этого мистера Уайта и постараться в разговоре узнать, что же такое он хочет от меня услышать? Или наврать с три короба…

Мейбл грустно усмехнулась. Нет, это не выход. Она вовсе не такая наивная, какой всем кажется. Яснее ясного, что у мистера Уайта уготовлен для нее один конец. И не важно, будет ли она говорить или станет молчать. Проблема в том, что Мейбл вовсе не устраивал вариант, при котором она окажется в какой-нибудь канаве с перерезанным горлом, да еще и изнасилованной. И никто никогда не узнает, что на самом деле с ней случилось.